/ Разделы сайта / Богословие / Есть ли Бог?

Протоиерей Герасим Шорец.

Сборник апологетических статей.

Издательство им. Свт. Игнатия Ставропольского, Москва, .2000г.

Содержание:

2. Верить или не верить в Бога?

3. Для чего нужна верa?

4. Beрa и человек

5. Причины неверия

     Правдa ли, что ученые не веруют в Бога?

6. Добрый совет колеблющимся в вере

7. Рождественское приветствие

    безбожникам ceрбскогo епископа Oхрuдского Николая

8. Сила Евангелия

В наше время нередко приходится слышать: "Бога нет, Его выдумали отцы духовные, чтобы обирать бедный и тем­ный народ".

Так ли это? До такой ли степени темен и глуп наш народ, что его можно так надуть и одурачить? И так ли уж умны отцы духовные, чтобы в течение тысячелетий могли обма­нывать народ? Утверждать это — значит глубоко презирать этот самый народ и иметь преувеличенное представление об умственных способностях духовенства и своих собственных.

Но обратимся лучше к истории. Она нам ясно и опре­деленно говорит, что люди во все времена веровали в Бога и возносили Ему молитвы.

Вот что говорит древний историк Плутарх, живший за полтора века до Рождества Христова: "Обойди все стра­ны, ты можешь найти города без стен, без письменности, без правителей, без дворцов, без богатств, без монет, но никто не видал еще города, лишенного храмов и богов, го­рода, в котором не воссылались бы молитвы, не клялись бы именем божества".

Другой древний писатель Цицерон свидетельствует: "Нет племени столь дикого, нет человека, настолько поте­рявшего сознание о нравственных обязанностях, душу ко­торого не освящала бы мысль о богах. И это памятование о богах произошло не от предварительного уговора и со­глашения людей, утвердилось не в силу государственных постановлений или законов, нет, это единомыслие всех на­родов должно быть почитаемо законом природы".

В самом деле, какой бы народ мы ни взяли, у каждого мы находим веру в богов и желание заслужить их милость и благоволение.

Обратимся ли мы к китайцам, индусам, егип­тянам, ассиро-вавилонянам, грекам, римлянам и другим, у всех их мы находим свои религиозные верования, молитвы, храмы и жертвоприношения. "Этнография не знает безрелигиозных людей" (Ратцель, немецкий географ и путешествен­ник).

На это нам, быть может, возразят: "У всех этих наро­дов были тоже свои обиралы — жрецы, они-то и выдума­ли богов, чтобы сытно есть за чужой счет, жить в свое удовольствие и припеваючи".

"Да, — скажем, — там действительно были жрецы, но откуда известно, что они выдумали богов? Ведь если бы вера в Бога была простой выдумкой жрецов, разве она могла бы продержаться несколько тысячелетий и быть до­стоянием всех народов?

Во время французской революции, вместо поклонения истинному Богу, введен был культ ра­зума, а основатель позитивизма (опытное направление в философии) Огюст Конт (f 1857 г.) проповедовал "рели­гию человечества", олицетворением которого объявил свою кухарку дэ-Бо как богиню человечества, однако обе эти, с позволения сказать, религии не пережили своих творцов и основателей и навсегда погребены вместе с ними. Ибо только дитя может поверить сказке, только душевно боль­ной может принять свою выдумку за действительность".

Нам возразят: "Разве мало у простого, темного челове­ка ложных, ошибочных мнений и взглядов? Ведь думает же он, когда гремит гром, что это пророк Илия ездит по небу на огненной колеснице, или что земля стоит на трех китах и пр."

"Да, — скажем мы, — у простого человека действитель­но много ложных и ошибочных мнений, и недаром говорит пословица: "Ученье — свет, а неученье — тьма".

"Ну вот, — ответят нам, — люди-то ученые в Бога и не веруют. Ведь книги пишут люди образованные, а в книгах и говорится, что Бога нет".

Но можно ли так голословно говорить и утверждать, что люди ученые в Бога не веруют? Ни в коем случае. Впро­чем, послушаем лучше, что они говорят сами.

"Чем более я занимаюсь изучением природы, — говорит великий ученый Пастер, — тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении перед делами Творца".

Знаменитый тый ученый Линней заканчивает свою книгу о растениях такими словами:   "Воистину есть Бог великий и вечный, без Которого ничто не может существовать". 

Астроном Кеплер восклицает: "О, велик Господь наш и велико Его могущество, и мудрости Его нет границ, И ты, душа моя, пой славу Господу твоему во всю твою жизнь!" Приведем еще красноречивое свидетельство.

Ученый Деннерт опросил 423 ученых естествоиспытате­ля: 56 из них ответов не прислали, 349 оказались верую­щими в Бога, и только 18 заявили, что они или неверующие или равнодушные к вере ("Вера и наука", Ф. Н. Белявский). Можно было бы привести и много других свидетельств в пользу того, что ученые веруют в Бога, но и приведен­ных, думаем, достаточно.

Нам возразят: "Да, были и есть среди ученых верую­щие люди, но есть среди них и неверующие".

Совершенно верно. Но из этого вовсе не следует, что Бо­га нет. Из этого следует только то, что вера — дело сво­бодное: хочешь верь, не хочешь — никто тебя не принуждает. "Если Бог есть, то покажите нам Его", — говорят некоторые. На это мы ответим вопросом: "видали ли вы когда-ни­будь свои думы и мысли, желания и настроения?

 Можете ли сказать, какой они имеют цвет, запах, какова их длина и форма? А ведь они существуют?". — Конечно, да! — Так и Бог. Он существует, но Его нельзя видеть телесны­ми очами.

Откуда же видно, что Он существует? Об этом свидетельствует, прежде всего, присущая чело­веку уверенность, что Бог есть. И до такой степени быва­ет она сильна в нем, что он не может от нее отрешиться, хотя бы ему говорили обратное.

В самом деле, ведь неред­ко наблюдается такое явление: простой человек не может доказать, что Бог есть, а все-таки стоит на своем. Откуда же берется в нем такая уверенность?

Скажут: "С детства ему внушили, вот он и держится за старое". Но это объяснение нас не удовлетворяет. Почему? Да потому, что религия и вера требуют от человека подви­га, самопожертвования, стесняют его натуру, и потому,

если бы действительно они были выдумкой, всякий человек с удовольствием бы сбросил с себя это тяжелое иго, а он в большинстве случаев этого не делает.

Затем о том, что действительно существует Бог, свиде­тельствует видимый мир. Когда мы видим дом, мы дума­ем, что его построил архитектор, плотники и каменщики; когда рассматриваем какую-либо картину, говорим: ее на­рисовал художник; гуляем по красивому саду, думаем, что его насадил садовник; замечаем машину и утверждаем, что ее построили мастера и механики.

Ну, а мир? Откуда он взялся?

Кто создал величествен­ную и необъятную вселенную, в которой существуют опре­деленные законы и порядок?

Кто создал светила небесные: теплое и ясное солнышко, яркие звезды, луну?

"Всякий дом устрояется кем-либо, а устроивший все есть Бог" (Евр. 3; 4).

Один ученый сказал: "Нужно быть сумасшедшим, что­бы доказывать, что часы не предполагают часового мастера и что мир не доказывает бытия Бога".

' Старые сказки, — скажут тотчас многие недоучки. — Мир произошел сам собой". Утверждать это так же смеш­но и глупо, и недостойно мыслящего человека, как если бы кто сказал, что этот дом построился сам собой. Такие по­стройки если и случаются, то только лишь во сне или в сказках, да и то в последних "не сами собой, а по щучьему велению". Говорящие, что мир произошел сам собой, обли­чают сами себя и вместо истинного Бога изобретают Дру­гого, ложного, называя Богом мир, бездушную природу, рассуждая так: "Творца нет, а впрочем есть; Бог не мог сотворить мир, а мир сам себя сотворить мог". Видите, как они сами себя запутали? Справедливо, поэтому, сказал ученый Вольтер: "Если бы не было Бога, то Его нужно было бы выдумать", — потому что без Творца не могло появиться творение.

Если мир образовался сам собой, то откуда взялся тот материал, из которого он образовался? Говорят: "Материявечна". Но если материя вечна, то и мир вечен в таком же

состоянии, в котором он находится и сейчас. Между тем, наука вместе с религией говорит, что мир не вечен и что состояние его в начале было иное: атомы, туманности, хаос, огнежидкое состояние массы, постепенное ее охлаждение до настоящего вида. Какая же сила привела этот мертвый материал в движение, вдохнула в него жизнь? Могла ли это сделать слепая и неразумная сила?

Нет и нет. Разве может слепая и неразумная сила сде­лать что-либо разумное, стройное, упорядоченное? Остает­ся признать одно, что есть, что существует разумный Творец мира и этот Творец есть Бог.

Скажут: "Мир образовался по неизменным законам природы без всякого участия по­сторонней силы". Но говорящие это упускают из вида, что в самом их утверждении уже заключается противоречие, или отрицание этого утверждения. Ведь законы природы пред­полагают существование мира или природы, они могут дей­ствовать только тогда, когда есть мир или природа. Например, закон Ньютона (закон всемирного тяготения), по которому две материальные частицы сближаются со скоростью, за­висящей от их массы и состояния. Но когда не было тел, не было и места этому закону. Или закон Архимеда: тело, погруженное в жидкость, теряет такую часть своего веса, сколько весит вытесненная им жидкость. А когда нет ни тела, ни жидкости, нет места этому закону. Значит, зако­ны природы действуют только при наличии природы или мира, без всякой надежды объяснить его происхождение. Законами природы нельзя также объяснить их собственно­го существования. Остается место Богу, Творцу мира, уп­равляющему им по особым законам.

"Небеса поведают славу Божию, — говорит псалмопе­вец, — творение же руку его возвещает твердь" (Пс.18; 4).

И наш поэт Лермонтов говорит под влиянием созерца­ния красот природы: "И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу Бога".

 

* Неодушевленная и неразумная материя не может ни сама себе дать законов, ни определить взаимное отношение сил и явлений природы.

Безбожники не могут видеть Бога, потому что они сле­пы душою. Они подобны птицам — совам. Взгляните на этих важных птиц. Глубокомысленным взором смотрят они на вас своими выразительными глазами, внимательно рас­сматривают, как бы изучают вас с усердием серьезного уче­ного, а на самом деле при дневном свете они ничего не видят. Вы стоите перед этими птицами, однако же для них вы не существуете. Они уверены, что перед ними никого нет. Посмотрят на яркое солнце, и солнца для них нет, ибо они ничего не видят. Попробуйте вы доказать сове, что на небе есть яркое, прекрасное солнышко, не поверит она, ибо она не способна его видеть. Так духовно-слепые не могут видеть Бога. Он открывается только духовно-зрячим, чис­тым сердцам.

Видимая природа есть великая книга, которая свидетель­ствует о премудрости Творца. Бог открывается нам и в яс­ной лазури неба, и в ослепительном блеске солнца, и в цветах радуги, и в зелени лесов, и во всяком благородном порыве и движении человеческого сердца.

«Я спрашивал, — говорит блаж. Августин, — землю, мо­ря и бездны, и все, что там пресмыкается и живет, и они отвечали мне: "Мы не Бог твой, ищи выше". Я спрашивал бушующие ветры, и весь воздух со всеми своими обитате­лями отвечал: "Я не Бог". Я спрашивал небо, солнце, луну и звезды, и они сказали мне: "И мы также не Бог, Кото­рого ты ищешь". И я сказал всему, что окружает меня: "Вы мне сказали о моем Боге, что вы не есть Он, так скажите же мне о Нем,— и они все громким голосом вос­кликнули: "Он сотворил нас"» (Исповедь).

Но если вся видимая природа свидетельствует о бытии Бога, то еще более убеждает нас в этой истине дух чело­века, именно, присущие ему стремления к истине и добру, тоска по высшей правде и, наконец, его внутренний судия — совесть.

Откуда в нас этот нелицеприятный судия, называемый совестью, который осуждает человека за его дурной посту­пок? 

Разве мы не знаем случаев, что преступник, совершивший преступление, например, убийство и избежавший суда и наказания, схоронивший, как говорится, все концы в воду, мучимый потом угрызениями совести, очень часто добровольно сознается в преступлении и отдает себя в ру­ки правосудия? Разве не свидетельствует все это о бытии Бога?

Ведь всякий закон предполагает своего законодателя, и чем он выше, тем мудрее законодатель, а какой людской закон может быть выше и чище требований долга и веле­ний совести?!

Возьмем, далее, присущее человеку стремление к правде и справедливости. Как часто возмущаемся и негодуем мы в жизни, когда видим, что люди честные, добрые и благо­родные страдают, бедствуют и голодают, тогда как люди дурные во всех отношениях благоденствуют. "Где же прав­да?" — спрашиваем мы.

Здесь, на земле часто при всем желании человек бесси­лен ее установить; значит, должен быть правосудный Бог, Который установит эту правду там, в загробном мире.

Нам возразят: "Если ваш Бог видит, как люди бедству­ют, голодают, страдают, то почему Он не положит этому предел здесь, на земле?

Почему Он терпит зло?"

Как напоминают нам это возражение слова неверующих фарисеев, которые, стоя на Голгофе, видя ужасные, невы­разимые муки Христа, насмешливо говорили Ему: "Если Ты Сын Божий, сойди со Креста, и мы уверуем в Тебя!" Да, Бог, как всеведущий, видит и знает все то зло, все те ужасы и несправедливости, которые творятся в мире. Он, как всеблагий и бесконечно любящий Свое создание и венец творения — человека, не может безучастно смотреть на людские страдания и муки. Знает Он и то, что страда­ния помогают человеку, с помощью Божией, переродиться и подняться на великую нравственную высоту, и долго терпит, ожидая от человека исправления и улучшения.

"Бог, — говорит пословица, — правду видит, да не ско­ро скажет". Он установит эту правду там, в загробной жиз­ни, где воздаст каждому по делам его, а здесь, на земле,

путем скорби и страданий Он вразумляет человека. "Гром не грянет, мужик не перекрестится", — говорит народная по­словица.

Спокойное и безмятежное житье нередко усыпляет человека, и он забывает о своем высоком призвании и на­значении и зарывает в землю данные ему таланты и спо­собности.

А разве не открывается Бог в жизни и деятельности та­ких людей, которые горели огнем горячей, пламенной любви к ближнему, которые жили исключительно для других?

Вспомним великих христианских подвижников и правед­ников. Вспомним преп. Сергия, Филарета Милостивого, Серафима Саровского, архиеп. Николая Японского!

Во имя чего они так самоотверженно трудились? Во имя Бога, Который заповедал людям любить друг друга, Который не пожалел для них Своего Единственного Сына.

Да, глубоко в душе человека заключено стремление к Бо­гу, желание жить по правде и справедливости. И никогда человек не может удовлетвориться своим положением: все он стремится куда-то вперед, все он чего-то ищет. Кажет­ся, что иной с виду — счастливый человек: он и богат, и умен, и здоров, — а все-таки не спокоен.

Чего же ему не достает?

Не достает Бога, не достает Того, Который сказал о Се­бе: "Я — Путь, Истина и Жизнь" (Иоанн. 14; 6), Кото­рый, по слову апостола, недалеко от каждого из нас, ибо "Им мы живем и движемся, и существуем" (Деян. 17; 27—28).

Будем же веровать в Бога со смирением и преданнос­тью души, ибо "исследующий глубину веры обуревается волнами помышлений, а созерцающий ее в простосердеч­ном расположении наслаждается сладостною внутреннею тишиною" (Блаж. Диадох).

Будем веровать с непоколебимой твердостью, не изменяя своей вере, хотя бы за исповедание ее предстояло претер­петь ненависть, гонения и даже самую смерть. "Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни", — говорит Христос (Апок. 2; 10).

Верить или не верить в Бога?

В наше время часто приходится наблюдать враждебное и недружелюбное отношение к нашей христианской вере.

Теперь нередко можно услышать: "Нам пора покончить с религией и верой, если мы не хотим прослыть невежест­венными и отсталыми людьми.

Долго нас держали в тем­ноте, пора нам сбросить с себя это тяжелое ярмо и иго, этот тысячелетний предрассудок и заблуждение, именуемые верою. Ведь она, эта вера, сковывает свободную челове­ческую мысль, мешает нам как следует и в свое удоволь­ствие пожить на земле, стесняет человека здесь, заставляет его тревожиться и за свою загробную участь".

"А как хорошо, — говорят нам, — быть человеком неве­рующим: ничто тебя не стесняет, живи в свое удовольствие и не думай о загробной жизни, потому что ее нет, она — выдумка".

"Как, — спросим мы, — неужели образованный человек может обойтись в жизни без всякой веры? Неужели испо­ведание ее есть признак невежества и отсталости? Неуже­ли она противоречит разуму?"

"Конечно, да", — ответят нам неверующие люди. "Но ведь, позвольте, — возразим мы, — разве всякий человек не прибегает почти на каждом шагу к вере?

Разве не верим все мы в существование этого видимого мира, нас самих и других людей, в существование чужих стран, которых мы никогда не видали, исторических личностей: Наполеона, Кутузова и др., живших до нас, — а также и в то, что при помощи наших внешних чувств: зрения, слуха, осязания и пр. — мы можем приобретать познания?

Разве не руководится верою земледелец, когда засевает свои нивы и поля и ждет осенью урожая с них, купец, когда едет за товарами, мореплаватель, когда предпринимает да­лекое путешествие в чужие края, ученый, когда без устали работает в своей лаборатории и думает, что его занятия не пропадут даром, но принесут людям пользу, увенчаются успехом?

Разве не руководится верой человек, когда в пору рас­цвета своей жизни, в годы светлой юности, полный надежд, он вступает на жизненный путь?

Что его одушевляет? Вера в свое призвание, в свои силы и в успешность своей работы.

А разве мыслимо начинать какое-либо дело, даже самое маленькое, без веры в его успешность?

Разве возможна была бы и самая общественная жизнь без веры в друг друга и без взаимного доверия?"

"Но то, — скажут нам, — вера житейская, практичес­кая; не о ней идет речь.

Мы говорим про веру религиоз­ную. Исповедание ее мы считаем признаком невежества и отсталости. При том же вера житейская подтверждается са­мой жизнью, ежедневными наблюдениями, а ваша не под­тверждается".

Так ли это? "Нет, — скажем мы, — и у нас есть сви­детели, которые своею жизнью и своими делами доказали, что наша вера вдохновляла людей на великие дела и под­виги во благо человечества.

Что одушевляло великих апостолов в их самоотвержен­ной, не знавшей отдыха, деятельности, покорившей Христу мир, как не вера в Него?

Во имя чего ярый гонитель христиан Савл сделался ревностным проповедником христианства, ве­ликим апостолом Павлом? Во имя веры во Христа.

Что воодушевляло христианских мучеников, когда они шли на ко­стры, на ужасные пытки и мучения? Та же вера во Христа.

Что воодушевляло великих Отцов и учителей Церкви? Та же вера. Она, эта вера, вдохновляла многих знаменитых ученых, доставляла и доставляет великое духовное утеше­ние миллионам верующих лиц. Она вдохновляет человека на подвиг, примиряет его с житейскими невзгодами, дает ему светлую надежду и душевное умиротворение".

Вера есть живое, непоколебимое убеждение в бытии неви­димого Бога, это есть горячий порыв и глубокое стремление человека умом, волей и сердцем познать своего Спасителя и Господа, стать к Нему ближе, сделать Его Хозяином своей души и жизни, она есть истинно-христианское настроение мыслей, желаний и чувствований.

"Но разве можно, — возразят нам, — познать и видеть Невидимого?"

"Да, — скажем, — но только не телесными очами". — "А чем же?" — спросят нас. — "Очами веры. Кроме глаза — органа зрения, у нас есть еще духовное око — наше рели­гиозное чувство. Как и всякая душевная способность, оно может существовать и развиваться при условии надлежа­щего упражнения и воспитания. Подобно совести, оно может заглохнуть, если человек не будет о нем заботиться. Как нежный благоухающий цветок нуждается в бережном и тщательном уходе, так и вера развивается и укрепляется в той душе, которая не похожа на каменистую почву.

Для того, чтобы приблизиться к Богу, чтобы познавать Его требуется нравственная чистота. "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5; 8).

Как зеркало отражает предметы, когда оно чисто, так и человек может познавать Бога при условии душевной чис­тоты — чистоты своего сердца и совести.

Одним из лучших средств к богопознанию является до­брая благочестивая жизнь. Вера зависит от нашего образа жизни: если мы устроим свою жизнь по заветам Евангелия, если в своей деятельности будем руководиться заповедями Христа, вера придет к нам, сделается нашим неотъемле­мым достоянием".

"Да зачем она нам нужна? К чему вы ее нам навязы­ваете?" — спросят нас.

"Неужели, — в свою очередь спросим мы, — вы никогда не задумывались над грозною загадкой о нашей будущей судьбе?

Неужели вам представлялась вполне естественным явлением смерть человека?

Неужели вы думаете, что ра­зум человеческий может дать вам вполне удовлетвори­тельные ответы на все интересующие и волнующие вас вопросы?" "Да, — скажут нам, — разум не может дать вполне удов­летворительных ответов на многие вопросы, но зато это источник знаний вполне надежный, а вера ненадежный, да и притом она противоречит разуму".

Так ли это? Враждебна ли вера знанию? Ни в коем слу­чае.

Разве мы не знаем, что знание в своих исходных на­чалах покоится на вере? Ведь верим же мы в существование видимого мира, возможность его познания и изучения, ве­рим же мы в свидетельство других лиц.

А разве возможно было бы без этой веры и самое знание, и существование науки? Что одушевляло тех лиц, которые без устали гру­дились в области наук? Вера в могущество разума.

"Знание и вера, — говорит один писатель, — это два цветка, выросшие из одного и того же корня. Сорвите один из них, погибнет и другой: знание без веры будет со­мнением и отчаянием; вера без знания превратится в мечту, суеверие, в бред".

Но если вера имеет такое важное значение и вполне за­конное применение в области науки, то еще более она не­обходима в нашей жизни.

Только она, эта вера, есть единственная несокрушимая скала, на которой могут найти убежище все изнемогающие под бременем сомнений и недоумений. Только она одна мо­жет служить надежной путеводной звездой в этом мире, полном мучительных тайн и разнообразных забот.

Без света веры, без мысли о Боге мир становится неразрешимой му­чительной загадкой, а жизнь человеческая теряет свой смысл и значение. Вера в Бога есть наша сила и наше сокровище.

Наша жизнь должна быть согласована с нашей верой, быть ее постоянным подтверждением.

"Как тело без духа мертво, — говорит ап. Иаков, — так и вера без дел мертва" (Иак. 2; 26).

К сожалению, современный человек часто не пользуется этим сокровищем. Он как бы сидит у многоводного источ­ника и жалуется на жажду.

К сожалению, мы являемся свидетелями того, что в настоящее время неверие и равнодушие к вере широко рас­пространяются повсюду и влекут за собой упадок нравст­венности, увеличение пороков и преступлений.

Естественно, возникает вопрос, где же причины этого грустного явления?

Причин много. И, прежде всего, здесь играет важную роль ложный, ошибочный взгляд, будто вера и наука — области непримиримые, взаимно исключающие друг друга. Но в действительности, врагом религии является не истин­ная наука, а наука узкая, поверхностная и односторонняя. "Только поверхностное изучение природы может уда­лять нас от Бога, более же глубокое и основательное зна­ние, напротив, обращает к Нему", — говорил великий ученый Бэкон.

Затем, не нужно забывать того, что пути и цели у ре­лигии и науки разные. Наука изучает видимый мир, она учит, как мир живет, а религия и вера учат, как человеку нужно жить, она ставит своею целью его духовное обнов­ление и спасение. Развитию неверия благоприятствует также и то, что религия стесняет человека и говорит ему: "Живи не как хочется, а как Бог велит". А это многим не нравится и побуждает их отрекаться от веры.

Успехи неверия объясняются также влиянием духа вре­мени и моды. В жизни нередко встречаются люди, кото­рые во всем следуют моде: и в костюме, и в образе жизни. Следуют они моде и в области веры.

"Что ему книга последняя скажет, то на душе его сверху и ляжет. Верить, не верить — ему все равно".

Бывают моменты в жизни народа, когда все его думы и заботы направляются, главным образом, на приобретение богатств. Тогда жажда наживы всецело приковывает к себе внимание человека, и ему совершенно не хочется ду­мать о Боге, о душе. Но как бы глубоко ни привязывался человек к земным благам, его богоподобная душа не может этим удовлетвориться и успокоиться, ибо "не хлебом еди­ным живет человек" (Мф. 4; 4).

Только вера в Бога может дать человеку утешение и успокоение. Будем же дорожить своей верой, стойко, му­жественно ее защищать и открыто исповедывать, ибо "сия есть победа, победившая мир, вера наша" (1 Иоан. 5; 4).

Будем стоять на страже Церкви Христовой, ибо она есть "столп и утверждение истины" (1 Тим. 3; 15). Ей не страш­ны никакие бури. По слову Спасителя, ее не одолеют даже все силы ада. "Много волн, — говорит Иоанн Златоуст, — и сильна буря, но мы не боимся потопления, потому что стоим на камне. Пусть бушует море, пусть поднимаются волны, потопить корабль Христов они не в силах".

Огнем своей веры будем зажигать сердца сомневающих­ся, а также уклоняющихся от истинного пути. "Братия, — поучает нас ап. Иаков, — если кто из вас уклонится от ис­тины и обратит кто его, пусть знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак. 5; 19—20).

Для чего нужна верa?

Трудное, тяжелое переживаем мы время.

Трудное не только по отношению ко внешним, экономи­ческим условиям нашей жизни, в смысле понижения народного благосостояния и благополучия, но особенно в отношении ко внутреннему, духовному состоянию общест­ва, в смысле чрезвычайного упадка народной нравственнос­ти. Самолюбие, этот главнейший и всеобщий порок наших дней, руководит всеми действиями и поступками современ­ных людей. Каждый желает и ищет добра только себе самому мому, старается жить только для своего блага и счастья. А так как к тому же стремится и другой, то людские инте­ресы сталкиваются и противоречат одни другим. Отсюда рождаются недовольство, вражда... Преступления против личности стали обычными явлениями. Общественная жизнь носит тяжелый, удручающий характер.

Основы современной семьи расстраиваются: охладевает супружеская любовь, нарушается святость брака, увеличи­ваются разводы. Дети восстают против родителей, млад­шие перестают уважать и подчиняться старшим. Разлад, распущенность и беспорядок вторгаются в семейную жизнь.

Жить страшно: невзгоды и беды житейские подавляют душу, лишают ее необходимого спокойствия, доводят До болезненного возбуждения и напряжения.  Многие ищут успокоения в употреблении наркотических средств, разрушающих их тело и душу. Очень часто нерв­ное и развинченное настроение людей доводит их до само­убийства.

Жизнь многими ценится весьма дешево. Иногда достаточно самого ничтожного повода, и она без всякого сожаления пресекается. Неудача по службе, семейное горе, людская несправедливость, невозможность замести следы какого-нибудь бесчестного поступка, — и в результате час­то преждевременная самовольная смерть... Это свидетель­ствует о крайнем духовном бессилии современного человека, отчаянии, упадке веры в себя и в других...

Где выход из этого тяжелого положения? Как поднять, улучшить и оздоровить нашу семейную и общественную жизнь?

Ничто так не нужно для этого, как воспитание народа в духе христианской нравственности. В деле благоустрой­ства и улучшения нашей жизни центром тяжести является наша душа. На нее-то и должно быть обращено преиму­щественное внимание, нужно расположить и настроить ее к добрым поступкам, создать стремление к правде, честнос­ти, человеколюбию и др. добродетелям, от которых зависит мир и спокойствие общества. Без нашего внутреннего пере­рождения не будет никакого внешнего порядка и умиротво­рения. Самые радикальные политические реформы не принесут никакой пользы. Неразумно лечить одно тело, когда вместе с ним болит и душа... Когда жизнь омрача­ется тяжелыми пороками и преступлениями, необходимо прежде всего приняться за душу и ее врачевание.

Но чем побудить людей к доброму и благочестивому поведению; какие средства имеют силу, чтобы сдерживать порочную и грехолюбивую человеческую природу? Как поднять нравственность?

Скажут: "Это в состоянии сделать гражданский закон ... Конечно, законы государственные имеют большое значе­ние. Определяя права и обязанности людей, они содействуют благоустройству нашей жизни. Однако же только том случае, если в людях сильно нравственное чувство, не притупилось сознание святости и обязательности закона. Но самый лучший закон совершенно бессилен в отношен] к людям явно порочным, утратившим чувство совести и от­ветственности за свои действия.

Говорят: "Неурядицы в жизни часто происходят от не­вежества и темноты народной; поднимите образование, и жизнь сама собой войдет в правильное русло".

Но на деле мы видим, что одно образование не в состо­янии сделать людей благочестивыми и добродетельными. Образование, главным образом, имеет влияние на наши ум­ственные способности. Разве сила и спасение в одном уме? Разве умный и образованный по тому самому есть уже и говорит ли нам жизнь оченьчасто совершенно обратное? О том же свидетельствует и история: у древних народов процветали науки, искусства, торговля и т. д. и в то же время царили самые грубые по­роки и преступления, которые и привели их к гибели.

Нам скажут: "Пусть человек слушается голоса совести, и тогда он будет добрым". Да, совесть не мирится со злом. Своими внутренними душевными терзаниями она предохра­няет нас от нравственных падений, но только тогда, когда она действует в нас не сама по себе, а от имени Бога, как Его голос. Отделите совесть от религиозной основы, разо­рвите связь ее с верою в Бога, и совесть потеряет всю силу своего влияния.

Что такое совесть для неверующих и без­божников? Ложный предрассудок, следствие неправильного воспитания, пустой обличитель, и его заставляют молчать. Одна совесть не может сделать человека добрым.

Говорят: "Можно побудить человека вести себя хорошо стремлением к славе". Но слава выпадает на долю только не­которых, а добрыми обязаны быть все. "Будьте совершен­ными, как совершен Отец ваш Небесный" (Мф. 5; 48), — говорит Христос всем людям, а не некоторым только. Очень часто искание славы не только не возвышает чело­века, а напротив, заставляет его совершать поступки недостойные и непохвальные, заражает человека самолюбием, гордостью, высокомерием, почему христианину и внушает­ся искать славы и чести не на земле, а в жизни будущей.

Скажут: "Можно вести добропорядочную жизнь ради собственного благополучия и спокойствия. Порок есть зло, ведущее ко многим неприятным последствиям. Возможно удаляться от греха из-за страха перед ним"... Да, все можно. Но такая жизнь не может быть истинно доброю и истинно христианскою. Избегать греха только ради страха перед его последствиями — значит жить не для Бога и не по Его заповедям, а для себя и по простому расчету и вы­годе. Так живут и язычники. Руководствуясь в своей ЖИЗНИ только одними правилами умеренности и воздержа­ния, человек не может сделаться нравственно совершен­ным: он будет избегать пороков, явно для него гибельных и явно опасных, но в чем он найдет побуждение воздер­живаться от таких грехов, вредные последствия которых не сознаются им со всею ясностью и очевидностью?

Итак, все доводы, которые могут быть придуманы чело­веческим разумом для того, чтобы побудить его вести добрую жизнь, в действительности не в состоянии этого сделать.

Вести добронравственную жизнь — это великий душев­ный подвиг, требующий многих усилий и напряжений, многой борьбы с самим собою, со страстями и похотями, с кото­рыми мы сжились.

Побуждения к такой жизни должны быть весьма силь­ными. "Поэтом можешь ты не быть, но человеком быть обязан". Все люди обязаны быть нравственными и добро­детельными, поэтому и побуждения к такой жизни должны быть ясными и убедительными для всех. Каждый человек — образованный и простой, богатый и бедный, молодой и старый, мужчина и женщина — должен ясно и твердо знать, почему он должен воздерживаться от худых поступ­ков и жить добродетельно.

Такие побуждения находятся единственно только в вере в Бога. Без веры нет нравственности. А без веры и нрав­ственности нет нормальной жизни: ни частной, ни общественной, ни государственной. Примеры недалеко искать. "Скорее вы могли бы построить город на воздухе, чем придать устойчивость государству без религии" (Плутарх).

Вера воспитывает человека в добре, внушает правила хорошего, честного поведения, удерживает от дурных по­ступков. Свои предписания вера изрекает от имени Бога, как Его непреложный и безусловный закон, обязательный для всех. Она внушает нам, что человек во всякое время находится под всевидящим оком своего Творца, Которому известны все его мысли и желания и Который некогда по­требует отчета в прожитой жизни. Она к горнему направ­ляет все наши мысли и чувства, уча жить для бессмертного духа, а не для смертного тела. Она подавляет в душе уз­кие, эгоистические желания, воспитывает чувство братской любви ко всем людям, даже к врагам и ненавистникам. В вере и заключается единственно правильное и единственно верное средство повлиять на людей, улучшить их нравст­венность и жизнь.

Могут сказать: "Требования веры слишком высоки и тру­дно исполнимы для слабого человека". Но разве все труд­ное и должно быть отвергнуто и признано необязательным, потому только, что оно трудное?

Разве можно рассуждать так: "Хорошим человеком быть трудно, а потому и не на­добно им быть; плохим же сделаться легко, а потому и нуж­но быть таким".

"Заповеди Его не тяжки" (Иоан. 5; 4). В предписаниях веры, в евангельских заповедях, заключается благодатная сила, помогающая человеку в деле их исполнения. Учение Христа — не простые холодные слова, а "дух и жизнь" (Иоан. 6; 63). В основе евангельского закона лежит лю­бовь: "Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди" (Иоан. 14; 15). Где поступками людей руководит любовь, там нет и речи о какой-либо трудности или слабости. Это прекраснейшее и величайшее чувство облегчает всякий труд и побуждает на подвиг.

Только вера, сообщая нам ряд совершенно правильных и непогрешимых предписаний относительно жизни и поведения, в то же время подает и благодатную помощь для укрепления нас в добре и благочестии: "Все возможно ве­рующему" (Мк. 9; 23).

Современный мир переживает эпоху всевозможных кри­зисов. Кризис промышленности, сельского хозяйства, капитализма, социализма, демократии, литературы, науки и искусства, религии...

Современный мир или погибнет в братоубийственной войне всех против всех, или должно возвратиться к отверг­нутому Христу. Никакая наука, никакая философия не придумали лучшего закона жизни, чем тот, который про­возглашен Христом: "Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними" (Лук. 6; 31). "Не де­лайте другим, чего не хотите себе" (Деян. 15; 20). "Люби Бога всем сердцем и ближнего своего, как самого себя" (Мф. 22; 39).

В вере в Бога — оздоровление нашей жизни. Спасение человечества от обрушившихся на него бедствий — в возрож­дении веры в Бога. Здесь преодоление всяческих кризисов.

Beрa и человек

Вера в Бога существует столько же лет, сколько лет живет на земле и сам человек. Несмотря на время, в те­чение которого одни человеческие поколения сменялись другими, вера в Бога никогда совершенно не исчезала на земле. Все народы, независимо от того, к каким племенам они принадлежали и в какой части света жили, признавали ту великую истину, что есть Особое Высочайшее Сущест­во — Бог, Который невидимо управляет миром и людьми. Правда, каждый народ думал о Боге по-своему, почитал Его такими способами, о которых думал, что они самые лучшие и Богу угодные. Были (и есть) народы дикие, ко­торые держались мыслей, недостойных Бога; по своей про­стоте приписывали Ему поступки и действия, несвойственные и неприличные. Но и эти ложные и искаженные верования имеют свою цену: в них ясно сказались попытки человека найти Бога; обнаружились следы тех путей,   которыми

люди старались приблизиться к Высочайшему Существу; проявлялась общечеловеческая потребность — религиозная. Так, вера в Бога существовала всегда, везде и у всех народов. Отсюда становится понятным для нас такой факт. В глубокой древности в Греции появился ученый человек Протагор, который стал говорить, что ему неизвестно, су­ществует ли Бог или нет. Эта мысль показалась афинянам до такой степени чудовищной и вредной, что они ученого безбожника изгнали из своих владений, а книги, в которых содержалось его учение, сожгли публично. Священное Пи­сание человека, отрицающего бытие Божие, считает душев­но больным, ненормальным: "Сказал безумец в сердце своем: нет Бога" (Пс. 13; 1).

О чем же свидетельствует всеобщность веры в Бога? Что значит, что все признают Бога, и если не всегда по­мнят о Нем, не могут забыть Его совершенно? Это зна­чит, что мысль о Боге глубоко хранится в душе человека и составляет ее необходимое требование.

О происхождении первых людей Священное Писание говорит: "Создал Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" (Быт. 2; 7). Отсюда мы можем понять, что такое душа и от­куда она ведет свое начало.

Душа сообщена человеку от Бога: она есть как бы искра и отражение в нем Самого Божества. Происходя от Бога, имея в Нем родственное себе Су­щество, душа сама собой, по своей воле обращается к Богу, ищет Его. "Жаждет душа моя к Богу Крепкому, Живому" (Пс. 41; 2, 3).

Подобно тому, как глаза обраща­ются к свету и устроены для того, чтобы видеть свет, так и душа человека стремится к Богу, имеет нужду в обще­нии с Ним и только в Боге находит покой и счастье. Цве­ток тянется к солнцу оттого, что от солнца он получает свет и теплоту, без чего он не может жить и расти. По­добно этому постоянное, ничем непреодолимое, тяготение человека к Богу происходит оттого, что только в Боге наша душа может найти все то, что ей необходимо для правильной и здоровой жизни.

Душевные наши потребности разнообразны и зависят от тех сил и способностей, которыми одарил Господь челове­ческую душу при создании.

Мы имеем разум, который от­личает человека от прочих творений Божиих. Разум стремится понять все окружающее. В течение веков много потрудился ум человеческий для обогащения себя разного рода познаниями. Он старался изучить и понять мир Божий.

При помощи устроенных орудий он открыл доступ к небу и многое узнал о светилах небесных. На земле он не оставил и малейшей части без своего наблюдения. Своим любопытным взором проник человек и в глубь земли. Не оставил человек без внимания и самого себя, во всех подробностях он изучил свое тело и открыл средства и способы лечения болезней.

Но не все с одинаковым успехом может понять и изу­чить наш ум. Есть целая область, область духовная, в ко­торой он не так силен и способен, как в деле изучения предметов земных и временных.

Для человека, как суще­ства высшего других тварей и предназначенного к вечной жизни, необходимо знать не только то, что относится к временной жизни, но еще более то, что относится к Богу, к небу, и что касается самого человека и его духовной при­роды.

Что такое Бог?

Что такое сам человек?

В чем состоит его долг и обязанность к Богу?

Как жить, чтобы оправ­дать свое назначение и не подвергнуться ответственности перед Богом?

Вот вопросы, стоящие перед человеком и ожидающие от него ответа. Эти вопросы всегда волновали человеческий ум. Сколько было предпринято трудов, уси­лий и напряжений, чтобы ответить на эти вопросы. Но все старания оказались напрасными: одними своими силами люди не могли дойти до познания Бога. Одного древнего мудреца спросили, что и как он думает о Боге. Мудрец попросил, чтобы ему дали на размышление один день, по окончании его он попросил два дня, потом еще два и, на­конец, сознался, что чем более он размышляет о Боге, тем темнее для него становится истина.

Самые разнообразные мнения существовали и о таких важных предметах, как душа человека и сам человек. По словам Ермия философа, одни признают душу за огонь, другие за воздух, третьи за ум, четвертые за дви­жение и т. д.: "То я бессмертен и радуюсь, то я смертен и плачу, то вижу распадающу меня на атомы; я становлюсь водою, воздухом, огнем; то я не воздух и огонь, но меня делают зверем, или превращаюсь в рыбу и делаюсь братом дельфинов. Смотря на себя, я прихожу в ужас от своего тела: не знаю, как и назвать его, человеком или собакой, или волком, или быком, или птицей, или змеем, или дра­коном, или химерой... Я плаваю, летаю, парю в воздухе, пресмыкаюсь, бегаю, сижу. Является Эмпедокл и делает меня растением"... В наше время ученые Дарвин и Геккель объявили человека потомком обезьяны.

Все это говорит о том, что человеческий ум слаб и ог­раничен в знании предметов божественных, он подвержен заблуждениям, склонен к ошибкам. Каждый думает по-своему, каждый считает себя правым. Где же истина? Кого слушать? Кому верить?

Во всех тех знаниях, которые касаются Бога и отноше­ний к Нему человека, нельзя полагаться на человеческий ум, непостоянный, колеблющийся, сомневающийся. Только Сам Бог может быть руководителем и воспитателем чело­века, только Он может открыть и сообщить истину твер­дую, несомненную, обязательную для всех. Эту истину возвестил Христос Спаситель. В Своем Евангелии Хрис­тос открыл людям все, что им нужно знать о Боге, мире, о самом человеке, о цели и смысле его жизни, его обязан­ностях к Богу и ближним. После Христа нам ничего не остается, как только "веровать в Евангелие" (Мк. 1; 15).

Кроме стремящегося к знанию разума, человек имеет сердце, жаждущее счастья. Все мечтают о счастье, все же­лают быть счастливыми.

Но где искать счастья?  В чем оно состоит? Чаще всего люди полагают его в богатстве, в чувственных удовольствиях, в почестях и славе, и т. д. Но богатство большею частию приобретается большим трудом

и особенными долголетними стараниями, не принося чело­веку действительного спокойствия и радости сердечной. Слава и честь иногда воздаются и незаслуженно и не могут радовать человека, знающего цену людской похвале: "чины людьми даются, а люди могут обмануться". А в пустых людях слава и честь порождают чувство гордости, тщеславия, высокомерия и др. пороки. Разве это счастье? Что касается чувственных удовольствий, то они только на время могут привлекать и покорять себе сердце человека: часто повторяемые, они производят в своих жертвах скуку, пресыщение, расстраивают здоровье и ведут ко многим другим несчастным последствиям.

Таким образом, все временные блага не доставляют ис­тинного счастья душе человека по той причине, что они не соответствуют ее природе духовной, имеющей свои нужды и потребности. Люди, испытавшие в своей жизни все зем­ные удовольствия, не нашли в них истинного покоя и счастья.

Царь Соломон, проведший свою жизнь среди удовольст­вий, веселья и роскоши, говорил: "Все суета и томление духа" (Еккл. 2; 10).

Английский писатель Байрон рассчитал, что только 11 счастливых дней он прожил в жизни.

Ничто в мире не приносит истинного счастья человеку.

Где же оно? Доступно ли и возможно ли оно для людей? Разве напрасно вложена в нас эта, ничем не утолимая жажда счастья?

Разве нет предмета, в котором бы человек нашел свое успокоение и удовлетворение? Этот предмет всех желаний и чаяний нашего сердца, предмет любви и влечения всякой благочестивой души есть Бог, источник всякого блага и счастья. "Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Мф. 11; 28). Притом же полное счастье ждет человека не здесь, на земле, а на небе. "Не видал того глаз, не слышало ухо и не приходило то на сердце человека, что приготовил Бог любящим Его" (1 Кор. 2; 9).

Человек по природе своей стремится к святости и бла­гочестию. Хотя многие ведут греховную жизнь и не дума­ют вовсе о святости, однако, всякий человек предпочитает

быть лучше добрым, чем злым, а если и служит греху, то поступает так по увлечению, ошибке. Проходит увлечение, и исчезает греховный туман, и человек раскаивается, глу­боко скорбит о своем падении.

"Утверди, Боже, святую Православную веру православ­ных христиан во век века". Аминь.

Причины неверия

Правдa ли, что ученые не веруют в Бога?

Если вера в Бога так же необходима для нашей души, как пища и воздух для тела, то, спрашивается, почему не все люди — верующие? Вера в Бога всегда была на земле, но справедливость требует сказать, что и неверие сущест­вовало в мире, хотя не всегда в одинаковой степени.

Были времена, когда оно широкой волной разливалось по земле, например, перед потопом; сильно будет оно и перед вто­рым пришествием Христа на землю: "Сын Человеческий, пришедши, найдет ли веру на земле?" (Лук. 18; 8).

В наше время неверующих людей можно встретить на каждом шагу. Они очень мало или совсем не думают, что такое вера и к чему она обязывает человека: живут на свете, как им хочется, не признают ничего сдерживающего и стесняющего их свободу, как будто нет Бога, нет Суда и ответственности.

Другие полагают, что вера есть что-то трудное и малопонятное для человека: колеблются, сомне­ваются, в жизни ею не руководствуются.

Третьи открыто объявляют себя врагами религии: не признают Бога, отвер­гают веру со всеми ее правилами и обрядами, смеются над верующими людьми, называя их отсталыми, невежествен­ными. Ядом своего неверия они стараются заразить и дру­гих: безбожные мысли распространяют путем слова печатного, устного, даже по радио.

Как понять это печальное явление в жизни людей — неверие? Чем объяснить его существование? Как согласить его с несомненным и доказанным фактом — всеобщностью среди людей веры в Бога?

Неверие есть болезненное, уродливое явление в челове­ческой жизни. Ведь есть люди, имеющие различные недо­статки и неисправности в своем теле, вместе со здоровыми мы встречаем и больных: слепых, глухих, хромых, калек. Точно так же могут быть больные, искалеченные люди и по душе; тут тоже в человеческой семье встречаются ис­ключения, как и со стороны телесной.

Никто из зрячих людей не сомневается, что на небе есть солнце. Но как доказать это слепому? Что Бог есть, это для огромного большинства людей — несомненная, очевидная истина. Невер ее не признает. Это своего рода порок и уродли­вость души. Все, что мы видим и ощущаем вокруг нас и внутри нас, все говорит о Боге и о Его непрестанном дей­ствии на мир и нашу душу.

Неверующий ничего этого не видит и не замечает. Это есть внутренняя слепота. Свя­щенное Писание только безумием человеческим объясняет неверие: "Сказал безумец в сердце своем: нет Бога" (Пс. 13; 1). Справедливо, поэтому, говорит один из древних муд­рых людей Цицерон: "Что Бог существует, это такая об­щеизвестная истина, что я усомнился бы в здравом уме того, кто стал бы отрицать ее".

Чтобы оправдать свое неверие, люди придумывают раз­личные основания. Говорят: "Вера противоречит науке". Но что такое наука? Дело ума человеческого, а ум может и ошибаться. А вера есть откровение Самого Господа Бога, и потому содержит в себе только одну сущую прав­ду.

Чему же больше верить? Уму ли человеческому, сла­бому и обманчивому, или неложному Слову Божию? Притом же наука не окончила своего дела еще и не ска­зала своего последнего слова. "Слово Божие, отразившееся в книге природы, и Слово Божие, выраженное в Священ­ном Писании, не противоречат одно другому, хотя бы они, по-видимому, и не согласовывались между собою: науки естественные находятся лишь на пути своего развития и еще не достигли окончательного своего совершенства; на­станет время, когда обе эти книги, т.е. книга природы и кни­га Завета, придут в совершенное согласие" (мнение съезда 210 английских естествоиспытателей). Никакая наука не может доказать, что Бога нет, поэтому настоящие ученые никогда не восставали против веры и учили согласно с нею.

Многие Отцы и учители Церкви отличались большими познаниями в мирских науках, что не мешало им быть усердными проповедниками и горячими защитниками хрис­тианства. И из светских ученых очень многие известны своею  крепкою верою в Бога и искренним, глубоким к Нему благоговением.

Открывший закон всемирного тяготе­ния Ньютон, когда произносил имя Божие, всякий раз вставал и снимал шляпу.

Знаменитый Пастер, изобретший прививку против бешенства, писал: " Я много изучал и по­тому верую, как простой крестьянин, если бы я сделался еще ученее, то моя вера была бы так же глубока и пла­менна, как вера простой женщины-крестьянки". 

Создав­ший науку об электричестве знаменитый Ампер писал одному своему другу: "Берегись заниматься только одной наукой: одной рукой исследуй природу, а другой, как дитя за одежды отца, держись за край Божией ризы".

Знаме­нитый астроном Гершель говорит: "Все науки приносят по камню в храм, воздвигаемый для прославления Творца Бога нашего".

Великий геолог Ляйоль пишет: "При всяком ис­следовании мы открываем яснейшие доказательства пред­усмотрительности, силы и мудрости творческого разума Бога". 

Естествоиспытатель Линней, описав все растения, воскликнул: "Вечный, Великий, Всеведущий и Всемогущий Бог прошел предо мною: я не видал Его в лицо, но Его отражение охватило мою душу и погрузило ее в благогове­ние". 

 Величайший географ Гиттер говорит:   "Мы не на­прасно пришли в этот мир: здесь мы созреваем для иного мира".

Ученый историк Мюллер заявляет: "Только с по­знанием Господа и по основательном изучении Нового За­вета я стал понимать смысл истории".

Значит, истинная серьезная наука не может приводить к неверию, а наоборот, она укрепляет в человеке веру в Бога и воспитывает религиозное чувство. "Только полузна­ние приводит людей к безбожию.   Никто не отрицает бытия Божия, кроме тех, кому это выгодно", — говорит английский ученый Бэкон.

Другим основанием к неверию, кроме науки, служит со­мнение.

Вера Христова есть откровение Самого Бога, иногда не совсем ясное и понятное для ограниченного ума человеческого. Притом же она требует повиновения и по­слушания себе, что для грехолюбивой души не всегда легко и приятно. Отсюда и зарождается сомнение. Но разумно ли поступает человек, отказываясь от веры на том основа­нии, что у него появилось в чем-либо сомнение? Кто со­мневается в вере, тот еще не решил, права она или неправа, истинна или неистинна. Сомневающийся рассуж­дает так: "Может быть, то, чему учит и чего требует от меня вера Христова есть истина, и ей нужно повиноваться, а может быть, все это неправда, и принимать, и слушаться ее не следует"...

Когда в житейских делах берет нас какое-либо раздумье или сомнение, мы стремимся обо всем разузнать, спрашива­ем совета у знающих людей, стараемся дело понять и изу­чить, чтобы не ошибиться, а действовать правильно и надежно. И чем важнее дело, тем с большим усердием и заботою мы стремимся рассеять свои недоразумения и коле­бания.

Соблюдая осторожность и благоразумие в делах жи­тейских, мы должны так же действовать и в таком великом и важном деле, как вера.

Почему неверующий отвергает все, чему учит вера, без расследования, без раздумывания, единственно на основании своего сомнения? Всякий согла­сится, что поступать так неблагоразумно и опасно. А что, если сомнение ложно и несправедливо, что, если вера Хрис­това говорит нам только одну правду?

Отвергая Бога, небо, ад и жизнь будущую, не подвергает ли человек себя вели­чайшей опасности — погубить на веки свою душу?

За неимением разумных и твердых оснований, которые бы говорили в защиту людей неверующих, последние прибе­гают ко лжи, разного рода остротам, насмешкам, кощунст­венным выходкам против религии. Конечно, такими средствами ни опровергнуть, ни разрушить христианскую веру нельзя, и тогда там, где государственная власть нахо­дится в руках неверующих, начинается гонение на исповед­ников веры: тюрьмы, ссылки, осквернение, разрушение и уничтожение святынь и пр.

Но если неверующие люди ничем не могут оправдать или извинить своего неверия, то почему же они его дер­жатся? К неверию располагает греховная жизнь. Появля­ются в сердце человека какие-либо страсти, бороться с ними нет ни охоты, ни сил. Чтобы успокоить себя и усы­пить голос совести, грешник прибегает к неверию. Если он и не может совсем освободиться от мыслей о Боге, то для него спокойнее менее думать о Нем или воображать, что Он далеко стоит от мира и не видит наших худых дел.

Приносит ли неверие какую-либо пользу человеку?

Дает ли душевный покой?

Нет и нет. Неверующий — самый несчастный человек на свете. Без веры в Бога он теряется в понимании самых простых вещей: мир Божий для него загадка.

Откуда он произошел, если нет Творца? Как он стоит в красоте и порядке, если нет Бога — Промыслителя?

А люди и их жизнь для неверующего есть не что иное, как царство блуждающих теней, непонятное, бес­смысленное.

Отказываясь принять за истину то, чему учит вера, ум неверующего склонен усвоить всякую ложь, суе­верие и заблуждение. С потерей веры человек сбрасывает с себя всякую узду, сдерживающую его чувства. Злые на­клонности получают полную возможность развиваться, те­ряется вкус ко всему хорошему, святому, замирает всякое доброе чувство, истребляется стыд и страх за свои поступ­ки.

Без действия веры совесть теряет всякую власть над человеком: она засыпает, а иногда доходит до такого по­вреждения, что оправдывает самые худые дела невера.

 Справедливо, поэтому, говорят, что человек без веры есть человек без совести.

Кто назовет это состояние счастливым?

Кто его одоб­рит, позавидует?

Без веры в Бога, любвеобильного Отца всех людей, без добра и спокойствия в душе не может быть для человека счастья на земле: тоска, тяжесть, мука, неудовлетворенность... А если бедствия обрушатся на невера?

Где тогда он найдет утешение и защиту?

Откуда возь­мет силы и мужество вытерпеть и вынести невзгоды жизни, самую смерть?

Когда человек молод и полон сил и здоровья, он не задумывается над мыслями о Боге, душе, вечной своей участи. Но когда жизнь клонится к закату, тогда он невольно обращает свой взор к концу и не может не задумываться над вопросом: что же будет с ним даль­ше?

Неверие не дает ответа. И тогда мучительное состоя­ние овладевает душою. Человек напрягает все силы, чтобы успокоить свой возмущенный дух, и не может этого сде­лать, ищет света и не находит. Если и для каждого чело­века страшен час смертный, то тем более для невера и безбожника. Что может утешить его в последние минуты жизни? В прошлом все свое счастие он находил в предметах земных и разных удовольствиях. Но умирающему они уже недоступны. Поистине "смерть грешника люта" (Пс. 33; 22).

Жизнь по смерти есть жизнь в Боге, жизнь духовная, а неверующий к ней не привык и не способен.

Во имя любви к Богу и ближнему каждый христианин должен всемерно бороться с болезнью нашего века — неве­рием. "Братья! Если кто из нас уклонится от истины, и обратит кто его, пусть тот знает, что обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет мно­жество грехов" (Иак. 5; 19).

Добрый совет колеблющимся в вере

Много среди нас верующих людей, но немало и неверу­ющих, немало также шатающихся или колеблющихся в своей вере.

Последние не то верят, не то не верят и стоят как бы на распутьи дорог, не зная, какой путь избрать себе: путь веры или путь неверия. Мечутся, чего-то добиваются и не находят того, чего ищут.

Они желают, чтобы им представили точные, чуть не ма­тематические, доказательства того, что постигается не столько рассудком, сколько душою и сердцем, того, что

вне пределов человеческого ума и остается великою для нас тайною.

Но хотя бы у вас и возникло сомнение в вере, однако же вы должны строго держаться веры своих отцов и дедов, должны стараться проводить свою жизнь, как подо­бает доброму христианину. И вот почему.

Где те мудрецы, ученые и философы, которые опреде­ленно доказали, что за нашим земным существованием больше ничего нет? Таких еще пока нет. Это лишь безос­новательное предположение сравнительно небольшого числа безбожных людей. А вдруг загробная жизнь будет?! В таком случае не делаете ли вы самой большой ошибки, от­казываясь от веры? Мы, веря в загробную жизнь, ничего не потеряем, если бы вера наша оказалась напрасною.

Но вы? Отвергая возможность вечных мучений, ничего не страшась в будущем, вы живете в полное свое удовольст­вие. А что, если вам на самом деле придется испытать тя­жесть вечных мук?

Каково вам покажется тогда?

 В какую беду и несчастье вы тогда попадете? Раскаяться в своей ошибке будет уже поздно.

А потому не лучше ли верить, взывая: "Верую, Госпо­ди, помоги моему неверию!" (Мк. 9; 24)?

Рождественское приветствие

безбожникам ceрбскогo епископа Oxрuдского Николая

"Отойдите, верные, немного в сторону. К вам мы обра­щаемся всякое Рождество.

Вы знаете, что значит милость и истина, только старайтесь освещать ими свою жизнь. А теперь мы хотим обратить наше слово к отпавшим от на­шей веры, поборникам безбожия, братии по крови и языку, но чужим по духу и мыслям.

Вы оглушили мир криком, что вера — опиум для народа, но в доказательство этого вы не показали со своей стороны ничего, кроме крови, оков и тирании.

Почему никогда не спросите самих себя: если вера — опиум для простецов, каким образом ею опьянялись самые знаменитые философы: Декарт, Лейбниц, Кант, Фигнер, Соловьев и мыслители, как Паскаль и Манцони?

Если вера — опиум для глупых, как могли увлечься ею гениальнейшие поэты: Данте, Шекспир, Мильтон, Гюго, Пушкин, Достоевский, Негош?

Если вера — опиум для сельских бедняков, как могут культурные горожане воздвигать величественные храмы этой вере в Царьграде, в Риме, в Париже и Берлине, в Лондоне и Нью-Йорке?

Если вера — опиум для слуг и рабов, почему за эту веру пошли на смерть Царь Лазарь и Царь Константин, и столько других знаменитых князей и великих людей раз­ных народов и языков?

Если вера — опиум для неграмотных, невежд, как приня­ли этот опиум величайшие ученые мира, как Коперник, Нью­тон, Франклин, Менделеев, Крукс, Пупин и Одивер Лодж?

Если вера — опиум для низших и презираемых, как во имя этого опиума оставили короны и владения, и богатства столько мужей и жен и удалились в уединение и бедность, чтобы возможно больше послужить вере?

Если вера — опиум для молодежи, какими были Растко Неманич и Иоасаф, Царевич индийский, как мог опьяниться этим опасным наркотиком мудрый и осторожный старец св.   Стефан Неманя?

Если вы скажете, что вера — опиум для старых баб, как тогда объясните, что ею опьянялись столько девушек, как святые мученицы Ирина, Марина, Параскева, Евфимия и многие другие?

Если скажете, что вера — опиум для трусливых рекру­тов, как она может быть опиумом для храбрых Минина и Пожарского, Караджорджа и Милоша, Вашингтона и Га­рибальди, Фоша и Хега, и для последних четырех воевод сербских?

Если, наконец, притиснутые этими нашими вопросами, воскликнете: "Вера — опиум для несоциалистов, но не для социалистов!", — мы вас спросим: "Как тогда могли опьяняться верой столько социалистических идеологов и вож­дей, как Сен-Симон, Овен, Фрунье, Макдональд, Гендерсон, Лансберн и другие убежденные социалисты и в то же время убежденные христиане?"

Или вы считаете неверие исключительной принадлеж­ностью славянских социалистов Бакунина и выгнанных русских семинаристов?

Если вы скажете, что веру выдумали богачи, чтобы дер­жать бедняков под своей властью, значит, вы никогда не посмотрели на Вифлеемскую пещеру и на Голгофу и не слышали о сотнях тысяч мучеников-христиан, на чьих страданиях утверждалась вера в мире!"

Сила Евангелия

Один европеец, не признающий религии, однажды так сказал одному из христианских властителей острова Фид­жи:

"Я очень сожалею, что Вы, будучи таким влиятельным и сильным князем, сделались жертвою миссионера. Нет ни одного умного человека, который верил бы в историю Ии­суса Христа. Теперь мы очень развиты и не верим в такие рассказы".

Засверкали глаза князя, и он ответил:

"Вы видите этот большой камень? Были времена, когда на нем разбивали головы наших рабов. Видите Вы недале­ко печь, вблизи этого камня?

Там мы жарили людей, по­павшихся в наши руки, и ели их.

Хорошенько обратите Ваше внимание на то, что, если бы миссионеры не пришли к нам, не принесли бы Библию и не научили нас той любви, через которую мы, люди, сделались сыновьями Бога, тогда бы Вы не вернулись живым с этого острова.

Прославьте Бога за Евангелие, потому что Вы без него были бы разбиты на этом камне и поджарены в этой печи".